Заглавная страница / Экономика

Ожидания и реалии: на что надеялся и что реально получил Китай от членства в ВТО

К сожалению, наши экономисты сравнивают опыт Украины и Китая лишь в контексте продолжительности переговоров, поскольку обе страны являются своеобразными рекордсменами — они шли к членству почти полтора десятилетия. Вместе с тем не менее интересными для анализа представляются схожие, а порой и тождественные черты опыта на пути к ВТО, а также отличия в подходах двух государств к ВТОшной проблематике.

После принятия 5 февраля 2008 года Генеральным советом ВТО положительного решения о членстве Украины в этой влиятельной организации и подписания соответствующего документа в кругах отечественных политиков и экспертов нет недостатка в комментариях по поводу того, что именно даст Украине ее членство и что должно делать государство. При этом вспоминается как ход нашего переговорного процесса по вступлению, так и путь в ВТО других стран, в частности Китая.

В контексте реформ Китай, начиная с 1978 года, прибег к расширению сферы товарно-денежных отношений (сначала в аграрной сфере, затем — в городской промышленности), постепенному внедрению рыночных методов хозяйствования, созданию разнообразия (развитию иных, чем государственная) форм собственности, созданию предпосылок для широкого выхода субъектов предпринимательской деятельности на внешний рынок и наиболее широкого привлечения в экономику иностранных инвестиций. Поэтому на время начала официальных переговоров (1986 г.) речь шла уже не только об отходе от политики изоляционизма, но и об активном продвижении продукции на мировые товарные рын­ки, фактическом восстановлении роли китайцев как торговой нации, которую они играли, начиная со времен Великого шелкового пути.

Китай: тернистый путь в организациюКогда говорят о вступлении Китая в ВТО, в основном утверждают, что он преодолел немного более продолжительный, чем украинский, 15-летний путь к обретению членства. Однако, если учесть период пребывания Китая в роли наблюдателя в ГАТТ — предшественнице ВТО (1982 г.), то до вступления в 2001-м прошло почти 20 лет.

С другой стороны, некоторое замедление темпов переговорного процесса во второй половине 90-х годов связано с началом обсуждения сферы услуг: финансовых, банковских, страховых и
т.д. Определенные трения вызывало обсуждение таких сегментов, как аудит и транспорт, правовая и информационная сферы, однако в основном — защита интеллектуальной собственности.

В отличие от Украины, вступление которой в ВТО, как поговаривают отечественные эксперты, фактически блокировалось финансово-промышленными группами и их лобби в тогдашнем пра­вительстве и Верховной Раде прошлых созывов, длительный характер переговоров по вступле­нию КНР в организацию был обусловлен фундаментальным объективным обстоятельством — переходом страны от административно-централизованного к преимущественно рыночному хозяйст­ву. А в тактическом плане продолжительный переговорный период понадобился Китаю для поста­тейного «торга» с организацией и отдельно — с членами ее Рабо­чей группы в борьбе за национальные интересы и решение социальных вопросов.

Зачем ВТОНа что надеялись в Китае, ведя напряженную борьбу за членство?

После 1995 года, когда ГАТТ была превращена в ВТО, в повестке дня переговоров появился комплекс проблем нетарифного регулирования и общих вопро­сов экономической политики, которые были отнесены к сфере ком­петенции новой организации. Это также наложило отпечаток на темпы переговорного процесса.

Второе обстоятельство более понятно в Украине. Двусторонние соглашения о торгово-экономическом сотрудничестве, принятые в 1970-х — начале 1990-х годов (с Украиной — в 1992 году), не обеспечивали справедливых, с точки зрения Китая, условий торговли товарами и услугами.

Во-первых, на более эффективное использование своих конкурентных преимуществ в рамках международного разделения труда, заключающихся преимущественно в избытке рабочей силы, ее низкой стоимости при приемлемом качестве, а также в регулированных ценах на энергоносители и сырье.

Поэтому цель Китая относительно ВТО была с самого начала довольно амбициозной — получить безусловный и бессрочный режим наибольшего благоприятствования в торговле, выторговать определенные уступки, отсрочки и льготы со стороны ВТО, положенные ему именно как развивающейся стране.

В-третьих, против китайских внешнеторговых компаний и про­изводителей, которые к тому времени были в основном контролируемыми центром субъектами предпринимательской деятельности, применялся дискриминационный режим, а относительно страны в целом — квоты на поставку той или иной продукции, разные, в том числе негласные, ограничения. Китайские (как и украинские) экспортеры сотнями страдали от антидемпинговых расследований (процедур).

То есть для Китая, который после десятилетий экономической блокады со стороны западных государств благодаря внедрению тридцать лет назад (начиная с 1978 г.) политики реформ значительно усилил экспансию на мировой рынок, было важно добиться для себя лучших условий внешней торговли, увеличить каналы экспорта.

Ведь Китай, применяя классификацию Всемирного банка, во время официальных переговоров позиционировал себя именно как развивающуюся страну, тогда как Соединенные Штаты и ряд других государств старались отнести его, учитывая размер ВВП и долю экспорта в мировой торговле, к развитым странам.

В процессе переговоров и подготовки Китая к членству в ВТО очевидным «домашним» заданием оказалась необходимость поднять уровень качества продукции до общемирового. Это время планировалось использовать для постепенного перехода к международным стандартам в таких отраслях, как химическая, электронная, фармацевтическая, текстильная, швейная, автомобилестроительная и других. То есть ставилась задача преодолеть стереотип о некачественных, но дешевых китайских товарах.

Поскольку на двухсторонней основе сделать это было трудно и даже невозможно (Соединенные Штаты и Европейский Союз до сих пор не признают статус Китая как страны с рыночной экономикой), возможности ВТО рассматривались как инструмент защиты от своего главного на то время торгового конкурента — США. Фактически в сфере ВТО Пекин искал защиту от «дискриминационной», с его точки зрения, политики со стороны и других развитых государств и их группировок, в том числе — Европейского Союза.

Крупные предприятия, в «довэтэошный» период страдавшие от различных квотирований и ограничений на иностранных рынках, были кровно заинтересованы в государственной поддержке вступления в ВТО. Их топ-менеджеры с партийными билетами осознавали, что, опираясь на статус развивающейся страны, принадлежавший им китайский рынок еще три-пять лет после вступления в ВТО будет защищен высокими импортными таможенными тарифами, правом лицензирования импорта и другими ограничениями иностранных экспортеров. Так что у них будет время подготовиться к вхождению на мировые рынки.

Ожидали широкого, недискриминационного выхода на внешние рынки трудоемкие отрасли китай­ской экономики, порой базировав­шиеся на крупных предприятиях общегосударственного уровня, однако в основном — на малых и средних негосударственных.

Несмотря на возрастающую роль частного капитала, госсектор в Китае продолжал демонст­рировать свою экономическую мощь, обеспечивая 50% выпуска продукции, 66% поступления налогов, 75% формирования стоимости основных производственных фондов. Он объединяет крупней­шие предприятия энергетики, транспорта, добычи и переработки сырья, производства основных видов материалов и оборудо­вания, автомобилей и продукции ВПК. Кроме того, китайским импортом-экспортом занимались спе­циально уполномоченные предприятия, обеспечивая государственную монополию во внешней торговле.

Тормозящим фактором во вре­мя переговоров оказалась проблема государственных и контролируемых государством производственных и внешнеторговых предприятий, поскольку в системе ВТО они считались элементом нерыночной экономики. Ни на момент начала переговоров в 1986 году, ни после вступления в ВТО Китай оказался не готов уменьшить значение и роль таких предприятий в экономике.

После того как за период членства Китая в ВТО (наиболее активно — начиная с 2005 года) укрепились позиции частного сек­тора, соответственно увеличилось количество смешанных акционерных обществ, уставный фонд которых состоял как из государственных активов, так и из частного капитала.

Хотя правила ВТО не запрещали существование госсектора, в организации не были полностью уверены в отсутствии субси­дирования этих предприятий государством, и делегация ВТО на переговорах пыталась установить для них ограничения, в частности лимиты на инвестирование бюджетных средств в основные производственные фонды. Одна­ко на то время было очевидным: после разгосударствления малых предприятий «общенародной» собственности, практически завершившегося в 1990-х годах, экономика страны превратилась во многоукладный конгломерат нескольких тысяч крупных госпредприятий и сотен тысяч малых и средних предприятий частного сектора, прежде всего (по количеству субъектов хозяйствования) поселково-волостных.

Отстаивая интересы этих двух и других секторов экономики (коллективного, частного, индивидуального), Китай продолжительное время не шел на уступки в снижении таможенных тарифов, обеспечивая повышенную защиту своего внутреннего рынка. Так, в середине 1990-х годов импортная пошлина составляла на текстиль 80%, электроприборы — 100, автомобили — 180—220%.

Средние и малые, в основном поселково-волостные предприятия, о которых шла речь, возникли в результате экономических реформ с целью обеспечить занятость части городского (преимущественно средних и малых городов и пригородов мегаполисов) и сельского населения, которое высвобождалось в результате политики индустриализации и роста производительности сельского хозяйства. Еще в конце 1990-х годов более чем на 20 млн. таких предприятий производилась четверть ВВП, 45% добавленной стоимости в промышленности и около 40% валютной выручки от экспорта. Их количество, потенциал и способность быстро перестроить производство для удовлетворения изменчивого спроса как внутри страны, так и за рубежом побуждали искать пути выхода на внешние рынки. Тем не менее «довэтэошные» ограничения не позволяли им получать все новые и новые ниши на мировом рынке: производство игрушек, обуви, керамических и пласт­массовых изделий, украшений, фурнитуры, бытовых химических товаров, мебели и т.д.

Поэтому перспектива перехода Китая на действующий в то время уровень таможенных тарифов внутри ВТО (для развивающихся стран — 10%) угрожала отечественным производителям, длительное время находившимся в комфортном окружении высоких ставок импортной пошлины, открытием защищенных приоритетных отраслей экономики: автомобильной, текстильной, электронной, химической и, конечно же, сельского хозяйства.

Другие факторы, которые в свое время заставляли Китай, а сейчас — и Украину, двигаться в направлении ВТО, несколько похожи. Взять хотя бы антидемпинговые расследования и процедуры, которые против Китая возбуждали сотни раз (на протяжении 1980—1999 годов — около 340 раз). Немало пострадали от них и украинские производители (не только от стран Европейс­кого Союза, но и от самого Китая как члена ВТО).

Достижения и потериЧто получил Китай от членства в ВТО в течение последних лет? Со своей «преуспевающей» экономикой он стал ключевым игроком в Азиатско-Тихоокеанском регионе и еще одной супердержавой мира. Такое определение получила экономика Китайс­кой Народной Республики со сто­роны Европейского Союза по результатам развития в «вэтэошные» годы.

То есть Китай сознательно пошел на отмену импортных количественных ограничений и снижение ввозных таможенных сборов, несмотря на опасность жесткой конкуренции с иностранными контрагентами на внутреннем рынке и возможное обострение социальных вопросов.

После вступления в ВТО было обеспечено возрастающее поступление в экономику Китая прямых иностранных инвестиций (ПИИ) — 60—70 млрд. долл. ежегодно. В 2007 году в экономику страны было привлечено 74,8 млрд. долл. прямых иностранных инвестиций, что на 13,6% больше, чем в предыдущем году. Благодаря гибкой и секторально дифференцированной инвестиционной политике около 54,7% объема ПИИ были направлены в производственную сферу, 22,9 — в недвижимость и только 9% — в сферу торговли.

На протяжении первых пяти лет после вступления в организацию торговли ВВП рос прогрессирующими темпами: в 2003 году — на 10%, 2004-м — 10,1, 2005-м — 10,4, 2006-м — 11,1, 2007-м — 11,4 и достиг в прошлом году 24 трлн. 661,9 млрд. юаней (около 3 трлн.493,19 млрд. долл.). Следует отметить, что такой стремительный рост ВВП происходил, несмотря на призывы к замедлению темпов до уровня 8,5—9%, звучавшие сразу после вступления КНР в эту организацию.

Казалось бы, недавно цены на сельскохозяйственную продукцию и продукты питания росли в среднем на 3—4% ежегодно. Тем не менее по официальным данным, в 2007 году цены на продовольственные товары подскочили на 12,3%, в том числе на мясо — на 31,7, растительное мас­ло — на 26,7, овощи — на 7,3%.

Однако вступление в ВТО несколько негативно сказалось на пот­ребительских ценах, рост которых в первые «вэтэошные» годы, по официальным данным, колебал­ся в пределах 1,2—4,8% (в основ­ном за счет роста цен на зер­новые, продукты питания и жилье).

После вступления в ВТО про­исходила модификация валютного курса. Начиная с 2005 года, центробанк Китая ввел более гибкий курс национальной валюты — юаня к доллару США (отсчет начался с внезапной фиксации курса 8,11 юаня за один доллар, что на 2,1% меньше предыдущей фиксированной ставки — 8,28 юаня), который был практически неизменным более десяти лет. Сейчас курс опустился до 7,06 юаня за доллар.

Впечатляющие темпы роста отдельных сегментов цен наблюдаются накануне Олимпийских игр в Пекине, особенно в гостиничном хозяйстве, индустрии развлечений, ресторанном бизнесе. Впрочем, в макроэкономическом плане государству удается держать состояние финансов, в частности дефицит государст­венного бюджета, под контролем. Нынче дефицит не выходит за пределы 1—2% ВВП.

Шаг за шагом Китай был вынужден брать на себя обязательства по открытию для иностранного капитала ранее закрытых секторов экономики: банковского, страхового, аудиторского дела, сферы телекоммуникаций и информационных технологий, рынка туристических услуг, гостиничного бизнеса и др.

Реформирование налоговой системы страны в рамках обязательств перед ВТО позволило уни­фицировать системы, применявшиеся для налогообложения городских и сельских районов, а также сократить налогообложение аграрного сектора (в частности отменить аграрный налог, который платили китайские крестьяне в течение веков, то есть еще во времена империи). Это способствовало удовлетворитель­ному росту налоговых поступлений, расширению налоговой базы, более четкому администрированию налогов. В результате объемы налогообложения постоянно возрастают: если в 2005 году они увеличи­лись почти на 20%, то в 2007-м — на 31,4, достигнув
4 трлн. 944 млрд. юаней.

Пекин долгое время ограничивал деятельность иностранных банков в стране и фактически открыл рынок банковских услуг лишь после вступления в ВТО, взяв за основу как географический, так и функциональный принципы. Так, в географическом смысле Китай был вынужден поэтапно отменить ограничения на функционирование иностранных финансовых структур в регионах страны. Прежде чем позволить учреждать филиалы банков во всех крупных городах, с 1979 по 1983 год Пекин согласовывал открытие лишь представительств иностранных банков в специальных экономических зонах, а отделений — только в зоне Пудун города Шанхая, начиная с 1990 года, а позже — в произвольно определенных 23 городах страны.

Если сравнить ситуацию в Украине и Китае накануне вступления в ВТО, то во многих сферах услуг украинская экономика намного более открытая. Так, иностранный капитал уже продолжительное время может свободно оперировать в Украине в банковской сфере. Поэтому в качестве условия обретения членства в ВТО не рассматривались, например, сроки открытия (после вступления) филиалами иност­ранных банков счетов в иностранной валюте для украинских физических и юридических лиц или снятие географических ограничений относительно доступа иностранных банков и страхователей к украинскому рынку, как это было в Китае.

С момента вступления Китая в ВТО зарубежным финансовым институтам разрешается (в случае, если они имеют не менее 10—20 млрд. долл. активов) создавать в Китае дочерние компании или филиалы. Географические ограничения на их операции с китайской национальной валютой отменяли постепенно:

Примерно полтора десятилетия иностранные банки не могли осуществлять операции в национальной валюте — юанях-женьминьби. Только накануне вступления в ВТО центробанк КНР в качестве эксперимента позволил вести бизнес в юанях в районе Пудун г. Шанхая и в
г. Шеньчжень. Следует отметить, что тогда в Китае уже функционировали 226 отделений иностранных банков с совокупными активами в 34,4 млрд. долл.

— с 2003 года операции с местной валютой разрешили про­водить в Гуанчжоу, Чжухае, Циндао, Нанкине и Ухане;

— с 2001 года разрешили создавать финансовые институты для осуществления операций в местной валюте с китайскими юридическими лицами в городах Шанхай, Тяньцзинь, Шеньчжень, Далянь;

— с 2005-го — Куньмин, Пекин и Сямень;

— с 2004-го к перечню добавили такие города, как Цзинань, Фучжоу, Ченду и Чунцин;

Географические ограничения на операции в юанях для юридических и физических лиц почти полностью сняли лишь в прошлом году.

— с 2006 года — Шаньтоу, Нинбо, Шеньян, Сиань.

Имущественный ценз для них был также довольно высоким — не менее 5 млрд. долл. активов. При этом для работы в КНР необходимо было иметь более 30 лет опыта работы в странах — членах ВТО.

Страховой рынок защищали несколько иным образом. Зару­бежным компаниям в первые два года после вступления в ВТО разрешили создавать совместные предприятия с 51-процентным участием, а еще через два года — полностью контролируемые филиалы. При этом алгоритм постепенного снятия географических ограничений для зарубежных страхователей напоминал алгоритм, установленный для ино­странных банков. Хотя в целом переход на обслуживание китайских клиентов иностранными страховыми обществами был на два года короче.

Защитив во время переговоров по вступлению в ВТО существование переходного периода в сфере производства, торговли и услуг, Китай использовал интерес международного бизнеса к обеспечению его присутствия на китайском рынке. Ведь внутренний рынок этой страны остается одним из самых привлекательных в мире с общим показателем динамики потребления не менее 10% (в 2006—2007 годах — 13—14%).

Определенные ограничения существуют в сфере аудиторских услуг. Так, зарубежные аудиторские фирмы могут создавать в Китае в основном совместные предприятия с китайскими партнерами. Однако отдельные аудиторы/бухгалтеры могут сдать в Китае экзамены на звание сертифицированного аудитора/бухгалтера и получить лицензию и национальный режим осуществления аудиторской/бухгалтерской деятельности.

Относительно реального сектора экономики следует отметить, что в 2007 году общий объем добавленной стоимости, созданной в промышленности КНР, составлял 10 трлн. 736,7 млрд. юаней. К сферам китайской экономики, обеспечивающим свыше 50% прироста промышленного производства, относятся электронная, телекоммуникационная, машиностроительная, металлургическая, химическая и прочие отрасли. Производство машин и механизмов в общем машиностроении возросло на 37,6%, в специальном — на 49, Это о многом говорит и специалистам, и знакомым с реалиями промышленности политикам.

Впрочем, резервы дальнейшего роста чрезвычайно велики, ведь сейчас объем потребления составляет лишь 30% ВВП страны при норме 60—70%. По некоторым оценкам, если нынешние тем­пы развития страны сохранят­ся, этот показатель может дос­тичь в 2014 году 3,726 трлн. долл., что, в свою очередь, будет способствовать выходу Китая на позиции основного движителя глобальной экономики.

Впечатляющие результаты продолжает демонстрировать и металлургическая промышленность. Быстрые темпы экономического роста, в частности строи­тельный бум, развитие металлоемких производств, превратили Китай в крупнейшего мирового производителя стали с годовым объемом производства в 568,94 млн. тонн (2007 г.) и потреблением свыше 400 млн. тонн. Производственные мощности страны ежегодно, начиная с 2002-го, возрастали в среднем на 20%.

Определяющую роль в расширении производства промышленной продукции КНР играет автомобилестроение, которое, безусловно, превратилось в один из локомотивов экономического развития. В течение первых двух лет после вступления Китая в ВТО производство автомобилей росло ежегодно на 14%, а в 2007 году — на 22,1% больше, чем в 2006-м, достигнув 8 млн. 887 тыс. авто (из них 4 млн.798 тыс. — легковых). Производство мобильных телефонов в прошлом году составляло 548,6 млн. (+14,3%), ЭВМ-ноутбуков — 120 млн. (+29,3%).

Ставка будет сделана на атомную энергетику, обеспечивающую сегодня только 2% общего объема производства электроэнер­гии. В планах правительства КНР — увеличить общую мощность атомных электростанций к 2020 году с 8700 МВт до 40 тыс. МВт. Для реализации таких амбициозных планов Пекин должен ежегодно вводить в действие как минимум два атомных реактора мощностью 1000 МВт.

Вступление в ВТО наложило отпечаток и на решение энерге­тических проблем. Несмотря на то, что по общему объему электрогенерирующих мощностей Ки­тай уступает лишь США, его про­мышленность и население страдают от дефицита электроэнергии. Перспективы удовлетворения потребностей неутешительные: по расчетам, к 2030 году прирост потребления будет превышать среднемировой в 2,2 раза, а доля страны в мировом энергопотреблении возрастет с 8,7 до 20%.

По официальной информации, в «вэтэошный» период добыча угля возрастала ежегодно ориентировочно на 10% и достигла в 2007 году 2 млрд. 536 млн. тонн (+6,9% по сравнению с предыдущим годом).

По оценкам китайских экономистов, дальнейшее развитие электроэнергетики и преодоление дефицита электроэнергии будет постоянно сопровождаться нехваткой угля, поскольку его удельный вес в электроэнергетике будет постоянно расти (с 34% в 2007 году до возможно 42% — в 2030-м).

Одной из важнейших отраслей китайской экономики остается сельское хозяйство. В 2007 году было собрано 501,5 млн. тонн зерновых культур (самый высокий показатель за последние восемь лет).

Несмотря на усилия правительства КНР, направленные на «охлаждение» энергоемких отраслей, продолжало неуклонно расти потребление сырой нефти. Так, в 2007 году собственная ее добыча составляла 187 млн. тонн (+1,1%), импорт сырой неф­ти — 128 млн. (+ 3,5%). В перспективе темпы роста потребления нефти в Китае могут достичь около 2,75% ежегодно. Это — самый динамичный показатель в мире.

Правительство уделяло повышенное внимание защите аграрного рынка, что должно было гарантировать продовольственную безопасность страны. В процессе переговоров Китай «выторговал» у ВТО ряд инструментов защиты своего аграрного сектора, прежде всего зернового хозяйства. Так, коэффициент поддержки (соотношение субсидий к стоимости производства) зафиксирован на довольно высоком уровне — 8,5%. В торговле аграрной продукцией Китай может регулировать ее импорт (с помощью отмены или введения НДС, взимаемого синхронно с таможенной пошлиной). Рынок защищен инфраструктурными инструментами, правилами перевозки (зерновые — обязательно в мешках и тому подобное), требованиями по сертификации импортной продукции.

Вопреки прогнозам, Китай не превратился в заметного в глобальном масштабе импортера продовольствия, хотя и был вынужден открыть рынок для американской пшеницы, сои, а также зерновых и зернобобовых культур других мировых производителей.

Среди проблем, возникших со вступлением в ВТО, — рост скрытой безработицы на селе. Уже сейчас официальный индекс безработицы составляет 4% (2007 г.). По прогнозам китайских экономистов, к 2010 году количество «лишней» рабочей силы на селе возрастет на 10 млн. человек. Несмотря на социально направленную риторику нынешнего руководства, безработица является проблемой, далекой от окончательного решения.

Рынок продовольст­вия также защищен от импорта генетически модифицированных (ГМ) продуктов и семенного материала. В самом Китае разрешено выращивать только ГМ хлопчатник.

Условия нахождения в ВТО оказались чрезвычайно выгодными для экспортеров. Для конкурентоспособных китайских товаров широко открывается рынок ЕС, превратившегося в крупнейшего партнера КНР в мировой торговле. В 2007 году экспорт Китая в Евросоюз вырос на 29,2% и составил 245,2 млрд. долл. (для сравнения: экспорт Украины в ЕС за аналогичный период — 14,95 млрд. долл.).

В условиях членства в ВТО значительно укрепилась экспортно-ориентированная модель экономики, а либерализация условий внешнеэкономической деятельности Китая за рубежом способствовала динамическому росту его экспортной экспансии. На фоне динамики объема внешней торговли страны (в 2003 году товарооборот составлял 1 трлн. 422 млрд. долл., а в 2007-м — уже
2 трлн. 173,8 млрд. долл.) опережающими темпами рос экспорт товаров (на 25,7% — до 1 трлн. 218 млрд. долл.). При умеренном росте импорта (20,8%, или 955,8 млрд. долл.) положительное внешнеторговое сальдо Китая превышало 262 млрд. долл.

Успехи в торговле позволяют Китаю добиться признания его страной с рыночной экономикой многими странами мира. На сегодняшний день более 50 государств официально признали этот статус.

Чрезвычайно агрессивно завоевывал Китай российский, индийский и южноазиатский рынки: экспорт в РФ возрос на 79,9%, в Индию — на 64,7, в страны Юго-Восточной Азии — на 32,1% (2007 г.).

Китайский опыт для УкраиныПо нашему мнению, баланс плюсов и минусов для Украины от вступления в ВТО, как и в Китае, станет понятен через несколько лет и в значительной степени будет определяться продвижением структурной перестройки экономики.

В последнее время выяснилось, что рамки ВТО уже не удовлетворяют амбиции великой торговой нации. Китай стремится создавать зоны свободной торговли со своими соседями, прежде всего в Юго-Восточной Азии, в рамках АСЕАН+3 (АСЕАН, Ки­тай, Япония, Республика Корея). К практическим шагам в этом направлении относится решение о поэтапном уменьшении таможенных тарифов на 7 тыс. товарных позиций, начиная с июля 2005 года.

Безусловно, необходимо реализовать благоприятные возможности торгового и инвестиционного режима в отношениях со своими главными партнерами — ЕС и США на Западе и Россией и Китаем на Востоке.

Немало будет зависеть от решения проблем энергетической безопасности, защиты внутренне­го рынка и аграрного сектора экономики, возможно, от перетекания капитала от убыточных к рен­табельным предприятиям, имеющим более высокую производительность труда и конкурентоспособность на мировом рынке.

Наблюдая за государственной политикой Китая в отраслях, работающих на внутренний рынок, не следует недооценивать необходимость замещения импорта. Нужно, как и в КНР, способствовать развитию производств (например, автобусов, холодильников, электроприборов, компьютеров, текстильных и швейных изделий, косметики и тому подобного), которые в незначительной степени зависят от импортных комплектующих и усиливают собственные бренды.

Как и в Китае, снижение тарифных барьеров импорта может нести позитив, например, если украинские потребители будут получать доступ к товарам, которые не производятся в Украине, или если конкурентные преимущества отечественных предприятий стали очевидными и угрозы их позициям на отечественном рынке нет.

В Китае своевременное выполнение норм ВТО по либерализации секторов экономики, ее способность адаптироваться к новым условиям были негласно направлены на привлечение США и ЕС к программам модернизации производства и инновационного развития экономики. «Примерное поведение» Пекина с выполнением всех взятых на себя обязательств в рамках ВТО способствовало усилению заинтересованности Запада во внутренней политической стабильности в стране, статус-кво в тайванском вопросе, «здоровом» развитии отношений Китая с внешним миром.

В поле зрения отечественных политиков должны находиться и внешнеполитические последствия.




Заглавная страница / Экономика