Заглавная страница / Экономика

Анатолий Макаренко: «Работать с таможней прозрачно должно быть выгодно»

После передачи в суд материалов уголовного дела по факту контрабанды товаров в крупных размерах таможенники наконец-то смогли рассказать о его подробностях. Однако, кроме лжегуманитарных аспектов, наше общение с г-ном Макаренко затронуло и много других злободневных тем. Как-никак, на долю руководимой им структуры приходится около 30% всех таможенных поступлений в госбюджет. Или каждая седьмая идущая в госказну гривня. Ведь по итогам января—августа с.г. Государственная таможенная служба Украины (ГТСУ) обеспечила более половины поступлений общего фонда государственного бюджета.

Поводом для нашей встречи с начальником Киевской региональной таможни Анатолием Макаренко был происшедший еще в июне беспрецедентный случай. Тогда работники таможенных органов задержали следовавшую в Украину под видом гуманитарной помощи очень крупную партию дорогостоящей одежды и аксессуаров от известнейших мировых брендов (см. «ЗН» №23 от 21 июня 2008 г. «Еще бы посохи от De Beers...»).

— Поставки в Украину контрабанды под видом гуманитарной помощи из-за рубежа являются лишь одним из каналов, которые в определенные моменты либо активизируются, либо ослабевают. И нынешним летом наблюдалась попытка его активизации. Во-первых, частично «виноваты» и мы сами: сказались усилия таможенных служб на границах по перекрытию традиционных контрабандных каналов. Во-вторых, подобным грузам легче затеряться в общих потоках гуманитарной помощи, уве­личившихся после случившихся в Украине стихийных бедствий.

«Из жизни контрабандистов»— Анатолий Викторович, в начале сентября ГТСУ сообщила некоторые подробности истории с «брендовой гуманитарной помощью». В двух задержанных автофургонах содержался груз весом около 23 тонн и реальной стоимостью почти 70 млн. грн. Т.е. его беспрепятственный и бесплатный провоз означал бы потерю для государства около 20 млн. грн. налогов. А сколько таких фур проходит мимо таможенников в идущем через границу многотысячном потоке?

Незадолго до «брендовой истории» мы задержали другой груз — ввозилось оборудование для дорогого ресторана стоимостью около миллиона евро. А в решении Комиссии по гуманитарной помощи значилось: «столовая для малоимущих».

С другой стороны, этот канал используется, как мне кажется, постоянно, ведь сама процедура таможенного оформления гуманитарных грузов хорошо защищена нормативной базой. Каждая поставка гуманитарной помощи в Украину осуществляется с разрешения специальной Комиссии по вопросам гуманитарной помощи при Кабинете министров Украины. Наличие среди сопровождающих груз документов решения этой комиссии — это своеобразная индульгенция для беспрепятственного пропуска. Поскольку действующая нормативно-правовая база дает сотрудникам таможенных служб четкое предписание о беспрепятственном, первоочередном и безоплатном пропуске таких грузов на территорию Украины.

Если же говорить о цене вопроса, то материальный ущерб от использования гуманитарного канала не очень велик. А вот моральный ущерб он наносит очень большой. Это — удар по нашему имиджу, как получателей гуманитарной помощи, в глазах иностранных партнеров и доноров.

В последнем случае решение правительственной комиссии гла­сило: ввозится одежда, обувь и сум­ки для паломников. А на самом деле под видом «гуманитарной помощи» шли высоколиквидные брендовые вещи. Они были упа­кованы в короба и полиэтиленовые мешки общим количеством около двух тысяч. На большинстве коробов даже содержались надписи с информацией (мар­кировкой) о получателях. Среди которых коммерческие фир­мы, магазины, физлица не только из Украины, но также из Беларуси и России. То есть в данном случае можно говорить и о существовании под прикрытием гуманитарной помощи интернациональных контрабандных каналов.

— На самом деле таких получателей очень много — всего у нас числятся 275 организаций, которые внесены в государственный реестр получателей гуманитарной помощи. Из них 16 — общественные организации инвалидов, ветеранов войны и труда, а также 20 организаций, созданных для осуществления оздоровительной, любительской, спортивной, культурной, просветительской и научной деятельности. Но в основном — это различные религиозные приходы и конфессии. Кстати, православные приходы получают намного меньше гуманитарной помощи, чем представители других конфессий.

— Много ли в Украине получателей гуманитарной помощи? Кто по решению правительст­венной комиссии получает право на провоз подобных грузов?

— По каким признакам вы определили, что именно эта партия товара попадает в группу риска?

В случае, о котором я упоминал, получателем «паломнического» груза значилась «Религи­озная община Украинской автокефальной православной церкви прихода Святого Рождества Хрис­това в Оболонском районе г. Киева». В итоге оказалось, что ни сама община, ни ее «настоятель» к Украинской автокефальной церкви никакого отношения не имеют.

Что же касается новичков, то после их включения в госреестр получателей гуманитарной помощи все первые поставки таких организаций мы относим к группе риска. То есть мы должны посмотреть, кто и что начал получать. Это во-первых.

— В Украине есть достаточно много давно и плодотворно работающих гуманитарных фондов. Мы неоднократно проводили неожиданные выборочные проверки этих структур и их грузов. Они ни разу не поставили под сомнение свою репутацию.

В-третьих, психологическая составляющая, которая в данном случае тоже сработала: наши сотрудники отметили неадекватность поведения людей, которые сопровождают груз.

Во-вторых, изучение документов. Исходя из опыта работы с законопослушными получателями, у нас отработан стандартный пакет, и если мы видим документы, мягко говоря, вызывающие вопросы, то такие грузы мы тоже относим к группе риска.

— А если взглянуть на проблему шире?

И наконец, в-четвертых, аналитическая работа наших подразделений. На сегодняшний день соответствующие департаменты ГТСУ проводят достаточно серьезную работу по выявлению тех структур, которые по тем или иным признакам попадали в поле зрения правоохранительных органов. Отслеживаются учредители, получатели, анализируются другие потенциальные факторы риска. Недавно я получил ориентировку по двум гуманитарным фондам. Мы уже их «ждем».

Одна из главных — проблема достоверности декларирования и подмена кода товара. То есть товар, который имеет ставку пошлины 10%, показывают как товар, имеющий нулевую ставку. У нас таможенный тариф выписан таким образом, что смежные ставки практически на один и тот же товар могут сильно отличаться. Естественно, находятся «специалисты», которые пытаются минимизировать свои затраты за счет государства и заявляют код товара с более низкой ставкой пошлины. Или, например, завозятся профили немецкого производства, а указывается, что страна происхождения «невідома». Ставка в таком случае намного ниже.

— Этот случай — лишь один из примеров классической контрабанды. И как я уже отмечал, далеко не самый распространенный. Намного больший ущерб наносит так называемая интеллектуальная контрабанда. Нашей базой налогообложения является таможенная стоимость товара, поскольку именно с нее уплачиваются все основные таможенные платежи. Занижение таможенной стоимости происходит всевозможными, постоянно изменяющимися способами.

— Вы правы, брокеры и посредники, среди которых масса родственников, друзей, «хороших» знакомых, бывших инспекторов — это огромнейшее поле рисков вокруг таможни. В таможенной системе сейчас созданы подразделения для упреждения, в том числе и этих рисков. Но если таможня на месте не стоит, то и те, кто хочет обойти ее правила, тоже динамично обучаются. Без скоординированных усилий всех правоохранительных органов разорвать эти порочные цепочки сложно.

— Но ведь это возможно, только если есть «засланный казачок» — человек, который на этом собаку съел…

— Истину установит следствие, но я далек от мысли, что все мои коллеги являются абсолютно честными и кристально чистыми перед законом людьми.

Таможня как система— Посредники посредниками, но и без участия таможенника не обойтись. Злые языки из числа людей осведомленных утверждают, что и сегодня без вложенной в декларацию купюры не обходится ни одна растаможка. Да и использование международного контрабандного канала вряд ли оказалось бы под силу любителям из числа непорядочных служителей церкви, без участия профи…

— Кроме традиционных правовых методов, например, разработали и внедрили в Киевской региональной таможне ряд очень полезных, на мой взгляд, программных продуктов.

— И как вы боретесь с мздоимством в собственных рядах?

Два раза в месяц делается специальная выборка, и я получаю на стол справку — какие предприятия и каким инспектором оформлялись. Если печать инспектора проработала месяц, а фирму «Альфа» оформляет все время только он, то сразу возникают вопросы. Если два инспектора одну фирму — то же самое. Три инспектора на две фирмы — тоже автоматический перевод в зону риска...

Каждый из наших инспекторов имеет личную номерную печать, которая ставится на заполняемых таможенных декларациях, как подтверждение проведения проверки. В нашей базе данных все номера этих печатей отражаются.

Кроме того, для борьбы с коррупцией на таможне, кроме ее собственных подразделений внутренней безопасности, существуют специальные подразделения в СБУ и МВД. Нас эти службы проверяют постоянно.

Как бороться? Прежде всего — ротацией, отводя инспекторов от возможных коррупционных схем. Далее информация передается в департамент внутренней безопасности.

— Что будет, когда снимут Хорошковского или Мака­ренко? Ведь даже если согласиться, что сегодня борьба за чистоту рядов в Гостамож­службе ведется всерьез, что будет, когда антикоррупционный запал снова иссякнет?

К сожалению, у нас нет собст­венного ресурса оперативно-разыскной деятельности, и это проблема. Служба получается как бы организационно недоделанной, лишенной очень важных для нас полномочий, имея которые, мы могли бы значительно более оперативно противодействовать злоупотреблениям и более эффективно привлекать к ответст­венности злоумышленников.

Если же говорить о системной борьбе со злоупотреблениями на таможне, то сейчас она ведется по нескольким ключевым срезам. Первый связан с человеческим фактором, второй охватывает факторы технологические, третий — проблемы законодательного обеспечения деятельности Гостаможслужбы. И, наконец, последний в перечне, но, наверное, главный по значимости аспект — общеэкономические факторы.

— Я понял ваш вопрос. Сразу отвечу, что только одна таможня сама по себе не может очиститься и стать безупречной европейской структурой, если не будет однозначной государственной, с солидарной ответственностью всех госструктур.

— Как я уже говорил, ключевым для нас показателем является таможенная стоимость товара. Возьмем, для примера, такой предмет мебели, как стулья. Когда средняя стоимость, по которой их оформляла киевская таможня, была в полтора раза выше, чем в среднем по таможенной системе, мы оформляли 26% всех ввозимых в Украину стульев. Потом мы начали активно таможенную стоимость поднимать, и сейчас повышение составляет 157%, то есть более чем в два с половиной раза. И у нас теперь оформляется всего 11% этого ассортимента.

— Анализируя макроэкономический контекст, глава ГТСУ Валерий Хорошковский говорил, общаясь с журналистами пару месяцев назад, что очень сложно удержать поток серого импорта и контрабанды на границе, если в нем нуждается весь огромный внутренний рынок. Понятно, что добиться полного очищения этих потоков невозможно, ведь раз существует спрос — найдется и предложение. Но все-таки, как выглядит проблема изнутри таможенной службы?

ГТСУ сейчас ведет тарифную политику, когда требования для одного и того же товара, ввезенного в рамках схожих затрат, должны быть одинаковыми. Ду­маю, тогда и соблазн бегать со сту­льями по Украине будет меньше.

Золотую середину мы не наш­ли. Надо было вовремя на свои стулья сесть, подумать и остановиться. А мы взяли и вытолкнули эти самые стулья или в другие регионы, или, чего не хотелось бы думать, в черные схемы.

— Единство подходов — это одна из наших давних проблем. И наше руководство сейчас очень жестко ставит этот вопрос. Унификацией подходов занимаются подразделения анализа рисков и Департамент контроля таможенной стоимости. Думаю, результат появится очень скоро.

— А почему нельзя было это сделать раньше?

Но повышать таможенную стоимость тоже нельзя бесконечно, чтобы она не достигла заградительного уровня, провоцируя уход импорта в тень. То есть во всех наших мероприятиях должен быть экономический смысл, они должны носить системный и комплексный характер. Рабо­тать прозрачно с таможней должно быть выгодно.

Кстати, повышение средней таможенной стоимости всего на один цент только по Киевской региональной таможне в целом на наших объемах дает увеличение собираемых налогов на
3 млн. грн.

— Есть у нас еще один показатель — средняя сумма таможенных платежей, взимаемых с единицы таможенной стоимости. То есть сколько гривен налогов мы берем с одного доллара задекларированной таможенной стоимости. Этот показатель не зависит от эффективности работы нашей службы, он характеризует внешние для таможни условия работы, которые определяет дейст­вующее законодательство: таможенный тариф, курс валюты, наличие или отсутствие вексельной формы оплаты и т.п.

Украина в ВТО: новые ощущения— Анатолий Викторович, коль уж мы с вами вышли на макроуровень, то расскажите, какие тенденции начали наблюдаться на таможне после вступления Украины в ВТО?

Затем в мае у нас произошло два значимых события — вступление в ВТО и укрепление курса гривни (много контрактов заключено в долларовом эквиваленте). В итоге налоговая нагрузка на единицу таможенной стоимости снизилась почти на 20% (до 1,12 грн./долл.).

Так вот, здесь наглядно видно, что в 2006 и 2007 годах условия, в которых мы работаем, были примерно стабильными и оди­наковыми: с каждого доллара таможенной стоимости взималось в среднем по 1,21 грн. налогов. С начала 2008-го ситуация значительно улучшилась: этот показатель вырос за первый квартал на 10% — до 1,37 грн./долл.

— Нельзя ли это проиллюстрировать на каком-то конкретном примере?

В результате расчетная сумма налогов, которую недополучил госбюджет только от Киев­ской региональной таможни и только, например, в июле нынешнего года, составила 531 млн. грн. Если учесть, что КРТ дает около 30% всех таможенных платежей в казну, то несложно подсчитать, сколько недополучил бюджет. В августе ситуация тоже не улучшилась. Это сухие цифры.

Средняя сумма таможенных налогов, собиравшихся при оформ­лении одного нового авто, в марте нынешнего года достигла максимума и составляла
36,6 тыс. грн. Затем в мае ставка пошлины снизилась с 25 до 10%, и средняя сумма таможенных платежей с одного авто упала почти на 40%.

— Пожалуйста. Возьмем такую понятную товарную позицию, как новые автомобили. Эта позиция для нас очень важна, поскольку по ней собирается приблизительно одна треть всех перечислений в бюджет КРТ. За весь прошлый год через нашу таможню был оформлен ввоз 180 тыс. новых автомобилей. В нынешнем году, кстати, на те же 180 тыс. мы вышли уже по итогам августа.

О технологиях и очередях— Подобных примеров можно привести достаточно много. У нас уже неплохо поставлена работа аналитических служб, и подобные инициативы всячески поддерживаются руководством.

Потери несложно подсчитать. Если в июле мы оформили 31,5 тыс. автомобилей, то только за этот месяц, только по нашему региону и только по этой позиции бюджет недополучил свыше 450 млн. грн. Наверное, эти бюджетные проблемы имели в свое время все кандидаты ВТО. Уверен — это проблемы роста и становления.

— Это только Киева касается?

Первые шаги еще несколько лет назад начинали практически с нуля. Тогда подобные графики и выборки, которые я вам сегодня показываю и которые могу получить за несколько минут, были еще в диковинку. Но с информационной точки зрения мы быстро прогрессируем. С экрана монитора на своем столе я могу снимать в режиме реального времени информацию, сколько денег мы на данный момент перечислили в бюджет, делать выборку по каждой группе товаров. Могу со своего рабочего места войти и посмотреть любую декларацию у любого инспектора.

— Через ваши терминалы прохо­дит треть идущего в страну импорта. Наверняка это сопряжено с серьезнейшими логистическими проблемами…

— Нет. То есть информационное пространство таможенной службы на сегодняшний день сложено неплохо. Проблема — это как его использовать, обеспечить службу кадрами, которые могут его использовать. Другая проблема — это обмен информацией с другими государственными органами и таможенными службами других государств.

Огромная проблема — отсутствие государственных логистических центров, государственных таможенных терминалов. Все таможенные терминалы в столице Украины частные, и мы их используем на правах аренды. И эти терминалы не строились под наши технологии. К сожалению, мы вынуждены использовать их, что-то дорабатывая и достраивая.

— Не треть, а менее 10% веса импорта. Но проблемы, конечно, есть.

— Полторы тысячи грузовиков в день... Каждый из них, наверное, тщательно досмотреть невозможно.

Но все равно, терминалы серьезно перегружены. Через них проходит в среднем полторы тысячи грузовиков в день.

— А вы?

— И не надо. Это неправильно, вредно для бизнеса. Европа сегодня досматривает около 8% грузов.

Хотя я не сторонник этого. Я категорически про­тив тотального досмотра ком­паний, которые имеют безупречную 15- или 10-лет­нюю таможенную историю. Почему мы не можем смотреть их выборочно?

— Мы досматриваем в среднем более 70%. Поэтому и задержки с таможенным оформлением. Вынуждены досматривать. Поступает много информации в отношении возможных попыток недобросовестного провоза грузов как от наших контрольных структур, так и от других правоохранительных органов.

— Были большие. Сейчас мы от них избавляемся. Проблема была, когда грузовикам запретили въезд в столицу в дневное время, пришлось перестраиваться. Но заполняемость терминалов все равно осталась очень большой. Оформление машины сейчас проходит в среднем за сутки. Хотя еще недавно мы «хвастались», что за три года сумели снизить этот показатель с трех суток до шести часов.

— Большие очереди?

— Прежде всего, необходимо совершенствовать систему управления рисками. Однозначно идти по пути выборочного таможенного контроля. Плюс электронное таможенное декларирование. Это радикально упростит ситуацию.

— Какие технологические решения нужны, чтобы снова вернуться к шести часам?

Конечно, нам необходимо обновить транспортный парк, он не обновлялся уже лет пять. Нет передвижных лабораторий, чтобы можно было проводить экспресс-анализ, например, наркосодержащее вещество или нет...

В практическом ключе необходимы новые системы таможенного контроля. Мобильные и современные рентген-установки. Если бы они у нас были, мы бы не гоняли грузы на досмотры, а пропускали через рентген-установки рисковые отправки, и время прохождения сократилось бы кардинально.

— Пришел груз, и собака определила, что, возможно, там нар­котик. На вид — какой-то порошок. Может, наркосодержащее вещество, а может — порошок лав­рового листа. Чтобы быстро установить истину, нужны мобильные лаборатории. А так мы отбираем образец, пакуем его, отвозим в центральную лабораторию. Проходит неделя, и нам в ито­ге говорят: «Таки да, то был лавровый лист». Груз простоял неделю.

— Зачем передвижные? Ведь груз до вас либо не доходит вообще, либо если приходит, то все равно к вам?

— Три года.

О человеческом факторе— Анатолий Викторович, а вы давно работаете на нынешней должности?

— Я — очень богатый человек: у меня семья с многолетним стажем, десятки боевых товарищей. В «прошлой» своей жизни я был и остаюсь сейчас офицером. Поэтому знаю цену деньгам и тому, как они зарабатываются.

— Если учесть проходящие через ваши терминалы многомиллиардные товарные потоки, вы, наверное, богатый человек...

Что касается лично меня, то наивно полагать, что руководитель, отвечающий за столь ответственный участок работы, не будет чувствовать себя ущербно, получая какие-то гроши. Но философию «зарабитчанина» от таможни никогда не исповедовал, того же добиваюсь и от своих подчиненных.

В системе таможенных служб я уже десять лет. Начинал с нуля. После звания подполковника получил лейтенантские таможенные звезды и начал с должности инспектора карабкаться по служебной лестнице. Я — человек системы со всеми ее достоинст­вами и недостатками и чувствую ее дыхание и специфику изнутри.

Сегодня в штате Киевской регионально таможни числится 1021 сотрудник. У меня вот на столе распечатка по зарплате подразделений. Ее мне сегодня положили на стол, и я не знаю, что мне людям говорить. (Пока­зывает таблицу, в которой большинство сумм находится в диапазоне от 600 до 1800 грн.). На эту зарплату можно сегодня в столице нормально жить и работать, кормить и одевать семью?

Конечно, наивно полагать, что на таможне все белые и пушистые. Мы точно такие же, как и все наше общество. И живем, и работаем в том же поле, в котором, к сожалению, находится вся украинская экономика.

— Если государственная таможенная система формирует больше половины доходов бюджета, то она имеет право сказать государству: мы вам даем такие вот деньги, платите нам достойную зарплату.

— Да уж, это как в анекдоте: «Что должен делать сотрудник на такую зарплату?» — «Ничего, и еще немного вредить…»

Если же подняться с приземленного материального уровня к высоким истинам, то мерилом нашей ответственности является совесть и те моральные устои и ценности, которые в нас заложены. А кто их формирует, если не наше общество?

Пусть это будет адекватная плата за эффективный труд с системой премий, штрафов и т.д. Тогда государство вправе установить для таможенников достаточно жесткую меру ответственности. Нарушил — понеси вот такое наказание. Должны быть установлены жесткие, но справедливые правила и условия, которых на сегодня, к сожалению, нет.

Когда номер готовился к печати, «ЗН» стало известно, что киевские таможенники по информации СБУ задержали два грузовика с дорогостоящей оргтехникой. Идет проверка законности их ввоза на территорию Украины.

Летом к нам пришло новое поколение молодых и перспективных ребят. 21 выпускник вузов — это немножко другие люди. Они более современны, чем мы, более динамичны, по-хорошему азартны, заряжены на успех, достойную карьеру. За ними будущее, если система их не испортит. Поэтому проблему мотивации необходимо решать максимально быстро. Мотивация на голом патриотизме — это иллюзия. Сытый патриот намного лучше любит родину, чем патриот голод­ный.




Заглавная страница / Экономика