Заглавная страница / Социология

Моя интимная Украина

Мои родители приехали в Запорожье по распределению из Волгограда, и я родилась уже здесь. Первые 18 лет жизни прожила в селе под Запорожьем. Училась в украинской школе. Язык знаю не то что отлично, а просто порой даже не осознаю — на украинском я сейчас книжку читаю или кино смотрю или на русском. Мозг не акцентируется на различиях.

Долгоиграющий мировоззренческий конфликт между Украиной и Россией волнует очень многих. Для меня он не просто волнителен, он судьбоносен, он составляет часть моей повседневной жизни, внутренней и внешней.

Встречая в Питере украинца, я тянулась к нему, как интердевочка Елены Яковлевой в свой шведский период к русским. Помню, с одним таксистом-украинцем собирались ехать к моему дому, но так и прокатались всю ночь по центру северной столицы, распевая «Розпрягайте, хлопці, коней» и «Ой чий то кінь стоїть?». Лошадиная тематика была выбрана подсознательно — видимо, из-за профессиональной специфики моего сопоющего.

В 18 уехала в Москву, затем — в Питер, прожила там десять лет. Чувствовала себя русской, получила российское гражданство. Кстати, перед тем как рвануть в российские столицы, я год отучилась в Запорожском индустриальном институте. Теперь он по последней моде как-то там со словом «академия» называется. На моем факультете учился парень из Питера, был моим соседом по общаге. Как-то (это был 92-й или 93-й год) комендант общаги собрала у нас паспорта. Мой русский приятель как раз собирался домой уезжать, не нравилось ему здесь, с нетерпением ждал, когда вернут паспорт, чтобы купить билет на самолет. А когда получил его и открыл, был в шоке: оказывается, всем нам, не спрашивая, поставили печати об украинском гражданстве. Он до сих пор считает Украину страной отсталой: мужикам свойственно не ценить то, что досталось слишком легко и даже, можно сказать, насильно.

Из-за российско-украинских отношений мне как-то дискомфортно. Все мое детство мама хотела развестись с папой. Я очень переживала, плакала, думая о том, что не смогу выбрать между ними. Мне уже почти 33, а мама и сейчас поет эту песенку, и мне по-прежнему больно. Вот с моей Украиной и моей Россией — такое же чувство. Еще эту ситуацию можно метафорически описать так: допустим, я — мама, и у меня есть два любимых сына. Они разные, но похожи друг на друга, как все братья, при этом ссорятся и не ладят. А я обоих люблю, как любая нормальная мать, и ни на чью сторону встать не имею права. Но и мирить их, кстати, насильно не буду — все, что нужно, рассказала еще в дошкольный период. Теперь пусть сами решают. Они уже выросли, только-только вырвались из-под родительской опеки и наслаждаются свободой. Я знаю, какой это кайф, так пусть и они прочувствуют. В экстремальной ситуации даже самые недружные братья приходят друг другу на помощь.

Лет пять назад вернулась в Запорожье. Вот захотелось, и все тут. И мне тут сейчас хорошо. У меня российское гражданство и украинский вид на жительство. И ничего менять в этом плане я не собираюсь, потому что чувствую свою национальную идентичность и там, и тут.

Бог его знает, может, насильное внедрение украинского и даст свои плоды. Но оно должно быть хотя бы грамотным. А то читаешь порой украинские титры в русском кино и в транс впадаешь от несоответствия смыслов. «Ты сексапильная дамочка!» — говорит русский актер. «Гарна жінка» — переводят буковки внизу экрана. Разве это одно и то же?! «Нет, простите. Если в украинском про сексапильность ничего нету — так ну его на фиг!» — правильно возмутится врубившийся в дурилово эротически настроенный гражданин. Захочет он украинский учить? Если он на этом языке не сумеет своей любовнице всякие интимные словечки шептать во время брачных игрищ, то зачем ему такой язык?!

Так и в конфликте России с Украиной я ничью сторону принять не могу. «Россия не смеет называть себя нашим старшим братом, — твердят мне украинские националисты. — Наш народ древнее!». И я согласно киваю головой: ведь действительно, Киев — мать городов русских. «Возьмемся за руки, друзья, чтоб не пропасть поодиночке», — внушают мне россияне. И я с ними соглашаюсь: ну да, мы все славяне-братья, что нам делить. «Без впитавшегося в народную кровь государственного языка державы не бывает», — настаивают патриоты Украины. Конечно, абсолютно согласна. «Но насильно нам его не полюбить!» — стонут донецкие украинцы, и я их тоже понимаю. Хотя что-то здесь, конечно, не то. Мой сын, родившийся в Питере и приехавший в Запо­рожье в шестилетнем возрасте, как-то написал украинский диктант лучше всех в классе. Поло­вину слов, говоря по-русски, он не может вспомнить и автоматически заменяет их украинскими аналогами. Но тут многие всю жизнь живут, а языка не знают. Жалко — ведь не получат удовольствия от обалденного украинского перевода «Симпсонов» и «Футурамы», «Хортона» и «Теркеля и Халепы», «Пиратов Карибского моря» и «Шрэка».




Заглавная страница / Социология