Заглавная страница / Социология

Этика и драматургия необратимости

Чего нет в учебникеУрок этики посвящен смыслу жизни. Но из всех вопросов учитель больше всего выделил тему самоубийства. Ей была уделена львиная доля времени урока, хотя в украинском школьном учебнике по предмету «Этика» (автор В.Малахов) упомянутому экстремальному способу решать возникающие жизненные проблемы посвящено всего два предложения. Но именно эта тема показалась самой необходимой и актуальной. Действительно, статистика пугает. Но любая ли психологическая проблема решается коллективным обсуждением?

Урок проходил под многообещающим слоганом «урок XXI столетия». Огромный чудо-дисплей, по которому учитель, как волшебник, водит пальцами, прекрасно оборудованный различной аппаратурой класс... Всё это завораживало одиннадцатиклассников и присутствовавших в большом количестве — урок открытый, показательный — взрослых. Красота — страшная сила. Но, оказалось, было кое-что и пострашней.

Слово на уроке было предоставлено директору школы. Она рассказала о самоубийстве, которое случилось с внешне совершенно благополучной ученицей лицея. Учитель этики гордится тем, что некоторые дети плачут, выходя из класса после урока.

Урок был запланирован с методическим размахом. Приглашены не только зрители, но и участники, кроме учеников. Преподавательница не поленилась, пригласила прошлогоднюю выпускницу, запомнившуюся ей бурными эмоциями (урок ведь повторяется из года в год). Девушку как бы ставили в пример бездушным и равнодушным — вот, смотрите, как нужно реагировать на такую драматическую тему! Выпускница вроде бы нехотя вспомнила, как её подруга подумывала об этом, как она уговаривала подругу не делать такого. Потому и плакала…

В этой шутке, если позволительно шутить на такую тему, есть доля правды. Основная причина рокового шага именно в детском возрасте (слава богу, велика доля неудачных попыток) — нехватка внимания к своей личности. Видя, что смерть страшит взрослых, подросток понимает: только такое сильное средство заставит окружающих наконец принять его всерьёз. Попытка суицида становится действенным инструментом мести, нажима на обидчиков. Разумные доводы, давление, дружно утверждают исследователи, могут только подтолкнуть к роковому шагу. Наоборот, человеку в пограничном состоянии нужно сказать, что никто его не заставляет жить насильно и он вправе распоряжаться своей жизнью. И как можно спокойнее обсудить с ним его дела, в том числе принятое решение.

Не думать о зелёной обезьянеЗдесь было бы уместно, раз уж ведётся такой разговор, сказать о продуктивной стратегии поведения с тем, кто стоит на грани. На уроке, к сожалению, эта тема не прозвучала. Поэтому позволю себе заполнить этот информационный пробел. Известный психотерапевт Н.Нарицын предупреждает: самое главное — переключить возможного самоубийцу с мыслей о суициде. Но ни в коем случае не говорить ему: да не думай ты об этом! Это работает с точностью до наоборот. Известен шутливый психологический парадокс с настойчивой просьбой не думать о зелёной обезьяне. Только о ней и думается… Кроме того, все исследователи отмечают полную непредсказуемость, импульсивность, отсутствие точного расчёта суицидента. То есть прогнозировать, как и когда сработает полученная информация, не может точно никто. Поэтому профессионалы руководствуются прежде всего древним проверенным правилом: не навреди. А народное средство предлагает свой путь спасения: ну, чего стоишь, прыгай давай!

Социолог Д.Филлипс исследовал закономерности так называемого скрытого суицидного, или рискованного поведения — опасное вождение, экстремальные виды спорта, опасные виды бизнеса, добровольные поездки в горячие точки… Оно активизируется теми же факторами. Скрытые суициденты, чаще мужского пола, стыдятся признаться в слабостях и проблемах. От открытой демонстрации своих разрушительных намерений их останавливает страх «потерять лицо». Есть медленное и скрытое саморазрушение в виде алкоголизма, наркомании.

Урок продолжался. Негативное слово повторялось и повторялось в разных вариациях. Я сидела с нарастающим чувством тревоги. Даже сейчас, когда пишу эту статью, всё время одёргиваю себя, стараясь выражаться поделикатнее и воздерживаясь от конкретных примеров, ибо знаю работы ведущих психологов, которые без обиняков формулируют: каждое публичное упоминание о случае суицида является провокацией для неуравновешенных, так называемых истероидных, или демонстративных личностей. Знаменитый американский исследователь Р.Чалдини провёл серьёзные исследования, подтверждающие этот вывод. Последней каплей в чашу моего профессионального терпения стала демонстрация на уроке фильма о самоубийстве мальчика из приличной, даже статусной, семьи — как у большинства лицеистов. А ведь такая черта, как подражательность, фиксируется всеми исследователями подросткового аутодеструктивного поведения.

Кто защитит права ученика?Подростки самоутверждаются, пугая взрослых дырами в ушах, текстами песен и надписями на значках. Но стоит ли взрослым пугать ребёнка страшными своей реалистичностью и близостью примерами? Безобидные тоннели в ушах неформалов кажутся просто дет­ской шуткой по сравнению со взрослым посягательством на неустойчивую и непредсказуемую психику подростка.

Но можно ли бороться с деструктивным поведением, а речь идёт о самой крайней его форме, просто призывом: не нужно этого делать, обсуждением и демонстрацией того, как это делали другие подростки? Нельзя, ведь это как раз то, чего профессионалы категорически делать не советуют: характерной чертой подросткового суицида является как раз излишняя драматизация объективно нетяжёлых конфликтов, демонстративность и подражательность. На миру и смерть красна. Сам поступок воспринимается как вызов, мужественное решение. Зная протестный подтекст многих подростковых действий, можно предположить, что неодобрение взрослых может стать пусковым механизмом аутодеструкции.

Жив в памяти скандал с нацистской символикой в одном из частных лицеев столицы. Описываемый «урок мужества» проходил в государственном учебном учреждении. Что ещё кажется правильным делать на уроке учителю, когда он закрывает за собой дверь класса и становится за кафедру? Форумы учебных заведений в Интернете полны примеров чудовищного произвола и, говоря словами профессора Преображен­ского, космической глупости отдельных представителей образовательной когорты, принадлежностью к коей и сама много лет горжусь.

Статьи 19, 37 Конвенции ООН о правах ребёнка подчёркивают: дети не должны стать жертвами насилия. Сейчас ведутся дискуссии специалистов разных профилей о юридическом определении психологического насилия, которое будет внесено в законодательство. Пока же этот вопрос ставится только в этическом ракурсе… Раньше не стеснялись власть употребить для предотвращения дурного примера — в XIX веке запрещённым в странах Европы был даже знаменитый роман Гёте «Страдания юного Вертера».

Многие учителя упомянутого лицея утверждают, что всегда интуитивно чувствовали небезопасность драматизации и эмоционального вовлечения учеников при обсуждении данной темы, да и самой необходимости вводить её для публичного обсуждения в среде подростков. Пасовали перед авторитетом преподавателя, имеющего два образования (одно из которых психологическое), кандидата философских наук, заместителя директора по научно-методической работе и по совместительству родной дочери того же директора. И всё это в одном лице! Как тут не поддаться гипнозу авторитетной личности? «Фирменный» урок повторяется из года в год, усугубляя и так напряжённое в выпускном классе состояние психики подростков. И учителя, и ученики этого лицея часто жалуются на страхи и психическое перенапряжение. Но грамотная чёткая рекомендация в случае невыносимых жизненных переживаний обязательно обратиться к психологу, хотя бы и школьному, на уроке, посвящённом чувствам, не прозвучала.

Учителя по закону несут ответст­венность за жизнь и здоровье ребёнка, пришедшего в школу. Но в наше время информационных и психологических войн за влияние на умы молодёжи пора бы уже поставить вопрос об информационной и психологической безопасности школьников. Вышел приказ Ми­нистерства науки и образования о запре­те впускать в школу посторонних экспериментаторов от психологии. А ведь известны скандальные случаи сотрудничества (небескорыстного?) школ даже с тоталитарными сектами. Обеспечи­вается ли психологическая безопасность пришедшего в школу ребёнка?

Наше бытие — не компьютерная игра. В нём даётся только одна жизнь. И одна смерть. Не спектакль, после которого умершие на самом деле артисты выходят на поклон. И не показательный урок, где, оказывается, есть правильные и неправильные ответы на вопросы о смысле жизни.

Мода на саморазрушение?«Нас однозначно захлестнула волна этой «модной темы», — комментирует ситуацию И.Новикова, директор научно-методического центра практической психологии и социальной работы института последипломного образования Киевского городского педагогического института им. Б.Гринченко, — спектакли, книги, фильмы, в сюжете которых всё сводится к решению покончить счёты с жизнью, могут провоцировать детей и подростков определённого психотипа на эксперименты с собственной судьбой. Авторы ищут сильнодействующее средство от апатии и бездуховности, но лекарство может оказаться ядом. Ко мне по роду службы поступает информация о подобных случаях. Во многих из них желание только попугать взрослых или поэкспериментировать с ощущением «как это бывает», заканчиваются трагически».




Заглавная страница / Социология