Заглавная страница / Социология

Так что же сказал Европарламент в резолюции о Голодоморе 1932—1933 годов в Украине?

К ситуации с резолюцией Европарламента о Голодоморе как нельзя лучше подходит известная пословица, гласящая, что «дьявол кроется в деталях». В этом случае он «спрятался» в деталях исторических, политических и юридических. Со временем о них будут помнить лишь историки и эксперты, а достоянием гласности останется лишь сухой язык официального документа. Но сейчас в полной мере понять его смысл и значение — без понимания этих нюансов — не представляется возможным.

23 октября Европейский парламент, один из основоположных органов Европейского союза, принял резолюцию «О годовщине Голодомора, искусственного голода в Украине 1932—1933 годов». Судя по первой реакции на это событие целого ряда украинских СМИ и комментариям их читателей, страна, часть которой ожидает признания Голодомора геноцидом, а другая — отрицания этого, оказалась в растерянности. Вместо привычного «геноцид» европарламентарии высказали совершенно новую позицию, признав Голодомор преступлением против человечности. Эффект неожиданности оказался настолько сильным, что многие даже затруднились правильно перевести этот термин и вместо давно устоявшегося и концептуально верного «человечность» говорили о «человечестве». Но самые серьезные затруднения были вызваны отсутствием четкого понимания отличий между «преступлением против человечности» и «преступлением геноцида», без чего просто невозможно корректно оценить смысл и значение этой резолюции. Попробуем разобраться.

О преступленияхНачать, пожалуй, стоит с наиболее важного и волнующего общественность момента — откуда происходит понятие «преступление против человечности» и какой является его связь с понятием «преступление геноцида». Здесь нам придется обратиться к деталям историческим, кратко изложив весьма показательные вехи эволюции этих понятий.

Прежде всего следует исходить из того, что резолюция Европарламента была принята политическим, а не юридическим органом, каковым в данной ситуации может быть исключительно суд, да к тому же в определенной политико-правовой ситуации. И ситуация эта не из простых. Кроме того, каким бы авторитетным и иногда благосклонным к Украине ни был этот орган ЕС, мнение Европарламента является не истиной в последней инстанции, а отражением субъективного мировоззрения европарламентариев, их понимания истории Европы, Голодомора и, в конце концов, определений международных преступлений, которыми они оперируют.

1915—1920 годы. 24 мая 1915 года по инициативе России Лондон, Париж и Петроград публикуют декларации одинакового содержания, в которых дают оценку реализуемой в Турции спланированной кампании по очищению страны от армян. В документах «резня армян турками и курдами» квалифицируется как «преступления против человечности и цивилизации». Решительность трех союзных столиц понятна, ведь набирает обороты Первая мировая война и преступное поведение Порты дает прекрасную возможность обрушиться на одного из своих врагов силой не только оружия, но и беспощадной критики.

1899 год. Ключевые государства Европы и мира принимают Конвенцию о законах и обычаях сухопутной войны. Среди ее положений впервые на таком уровне закреплено понятие «человечности» как юридическое основание для защиты прав человека. Сформулированная выдающимся русским ученым и дипломатом Федором Мартенсом норма гласит, что существуют определенные законы человечности, которые положены в основу принципов международного права, под защитой которых находятся гражданское население и участники боевых действий во время вооруженного конфликта. Конечно, ни о каких преступлениях против человечности тогда речь не шла, однако первый весомый шаг в этом направлении был сделан.

После такой неудачи только что сформулированное понятие окончательно теряет свои позиции. В Турции в 1919 году участников расправы над армянами судят не за преступления против человечности, а за «организацию и исполнение преступления массового убийства». В 1920 году Севрский договор с Турцией также не употребляет этого термина, применяя к описанным событиям расхожий термин «резня».

Казалось бы, после завершения войны победой Антанты для широкого применения термина открываются не менее широкие перспективы, но, увы, в силу ряда причин этого не происходит. В 1919 году на Парижской мирной конференции глава МИД Греции Николас Политис, имея в виду прежде всего уничтожение армян в Турции, предложил поддержать концепцию «преступлений против человечности» и призвать виновных в их совершении к суду. Аналогичное предложение было внесено и специальной экспертной комиссией стран-победительниц. Несколько неожиданно против этих инициатив категорически высказались США. Вашингтон без лишних дипломатических реверансов отверг существование преступлений против человечности как юридической категории, сославшись на то, что «законы и принципы человечности у каждого человека свои».

Вот в этот момент и возвращаются к преступлениям против человечности, включив их в Статут Нюрнбергского трибунала (к слову, очень символично, что инициатива теперь исходила от США). Причем, боясь излишне широкого применения этого термина, союзники сознательно закрепили такую формулировку этих преступлений, которая охватывала лишь события, имевшие место во время Второй мировой войны. И хотя прокурорам все же удалось упомянуть слово «геноцид» в обвинительном акте Нюрнбергского трибунала, его Статут и решение оперировали исключительно термином «преступления против человечности». Но при этом по соответствующим статьям обвинения судили нацистов именно за целенаправленное уничтожение евреев и представителей других наций.

1945 год. Заканчивается Вторая мировая война, и о преступлениях против человечности вспоминают в весьма показательном контексте, причем те же авторы плюс США. Роль Антанты исполняют Объединенные Нации. Когда их будущая победа стала очевидной, началась активная разработка механизма привлечения нацистов и их пособников к уголовной ответственности. Факт Холокоста уже ни у кого не вызывал сомнений, но сформулированный для его юридической квалификации термин «геноцид» был для четырех столиц слишком свеж, малопонятен и, следовательно, опасен. Государства нуждались в альтернативе.

Но даже после этих, несомненно, эпохальных событий в силу ряда причин юридического и политического характера термин «геноцид» не сразу получает широкое признание и не полностью заменяет термин «преступления против человечности». По большому счету, юристы и политики некоторое время исходили из того, что геноцид является лишь одним из возможных преступлений против человечности. Например, именно такое мнение в 1947 году высказал в решении по делу судей военный трибунал США, который действовал на территории Западной Германии.

1946—1950 годы. Нюрнберг стал безоговорочной победой его создателей, результаты которой под сомнение не ставились. Союзники почувствовали себя увереннее. Параллельно появлялось все больше информации о Холокосте, его ужасающих масштабах, и стало ясно, что это явление, наиболее бесчеловечное по своей сути, требует отдельного внимания. Совокупность этих факторов позволила 11 декабря 1946 года принять рекомендательную резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН, которая провозгласила геноцид международным преступлением, а 9 декабря 1948 года — и юридически обязательную Конвенцию о предупреждении преступления геноцида и наказании за него. Важнейшая деталь: документы эти были посвящены Холокосту, и только ему! По меткому выражению ведущего юридического эксперта по проблематике геноцида Вильяма Шабаса, переговорщики «создавали памятник прошлому, а не оружие для поддержания порядка в будущем».

Вывод очевиден: указанные трагические события, происходившие в период 1915—1945 годов, классифицировались государствами как преступления против человечности. Произойди они после признания геноцида преступлением, формулировки его состава, что было полностью завершено лишь в 1948 году, и, смеем предположить, государства без тени юридических сомнений классифицировали бы их как геноцид.

В этой связи следует также упомянуть показательный и важный для понимания резолюции Европарламента закон Израиля «О наказании нацистов и за сотрудничество с нацистами» 1950 года. В нем вместо термина «геноцид» употреблялся близкий к термину «преступления против человечности» термин «преступления против еврейского народа». При этом определение этого преступления повторяло определение геноцида, закрепленное в упомянутой Конвенции 1948 года…

О резолюцииТеперь вернемся в 2008 год, к деталям юридическим и политическим. За окном — сложнейшая геополитическая ситуация, несколько примеров совершения геноцида в новейшей истории Европы и мира, национальная и международная судебная практика по наказанию за его совершение, а также курс Украины на признание Голодомора геноцидом против украинского народа, который в равной мере сопровождается поддержкой и сопротивлением некоторых государств.

Поскольку же история не терпит сослагательного наклонения, интересующиеся читатели могут теперь лишь сравнить определения этих преступлений в Римском статуте Международного уголовного суда 1998 года. Мы же отметим главное отличие между ними. Преступление геноцида всегда имеет своей целью полное или частичное уничтожение национальной, этнической, расовой или религиозной группы. Преступления против человечности направлены против гражданского населения, но не имеют целью его полное или частичное уничтожение лишь в силу принадлежности индивидов к этому населению.

Поставим себя на место европарламентария. Перед обсуждением резолюции он справедливо исходит из того, что Голодомор в Украине это не просто трагедия, а именно преступление, ужасающее по смыслу и масштабам, последствия которого для украинцев были и остаются крайне тяжелыми. Для того чтобы правильно квалифицировать это преступление, он решает изучить мнения историков, юристов и политиков о Голодоморе. И что он видит? Не определенность, а более чем активную дискуссию по всем аспектам вопроса, причем не только в мире, но и в самой Украине (!). А тут еще и юридические советники привлекают внимание к тому, что в 1933 году понятие «преступления против человечности» уже существовало, а вот о «преступлении геноцида» еще никто и не думал, и ко многим другим юридическим нюансам вопроса. С такими мыслями депутат и отправляется в зал для голосования.

В этих условиях Евро парламент и решает принять документ по вопросу Голодомора 1932—1933 годов в Украине. Как политический орган, он вовсе не обязан ввязываться в противоречивые дискуссии по поводу правовой природы этой трагедии и может ограничиться лишь почтением памяти ее жертв. Европарламентарии же берут на себя смелость сделать решительный шаг вперед и с использованием юридических, а не политических понятий дать Голодомору свою оценку. Но какой она должна быть?

В то же время авторы резолюции включили в ее текст положения, непосредственно связанные с геноцидом. Во-первых, в обоснование своего решения в преамбуле резолюции Европарламент упоминает закон Украины о Голодоморе 1923—1933 гг. и, что более важно, ссылается на определение преступления геноцида по Конвенции 1948 года, а не на определение преступлений против человечности по существующим международным договорам в этой сфере. Во-вторых, указывается, что сталинский режим «спланировал» Голодомор, что является одной из ключевых составляющих преступления геноцида. В-третьих, Голодомор признается «ужасным преступлением против украинского народа и против человечности» (напомним в этой связи о формулировках упомянутого израильского закона 1950 года). Иными словами, проводится четкое отождествление украинского крестьянства и украинского народа.

Так что же все-таки сказал Европарламент? С одной стороны, высказанная в его резолюции позиция четка и однозначна — Голодомор является преступлением против человечности. Организатор и исполнитель преступления — режим Сталина. Способ его совершения — искусственный голод. Мотив — сопротивление сельского населения Украины политике коллективизации. Жертва — украинское крестьянство. Вероятно, с юридической точки зрения именно последние два факта не позволяют европарламентариям безоговорочно признать Голодомор геноцидом. Ведь, по их мнению, преступление совершено не против части украинской нации как таковой, а лишь ее отдельной социальной группы (не защищенной по Конвенции 1948 года), и цель его — не уничтожить эту группу из-за ее принадлежности к украинской нации, а лишь сломить ее сопротивление.

Второй момент. Проницательный читатель может задаться вопросом, а был ли у Европарламента другой выход, иначе говоря, мог ли он безоговорочно признать Голодомор 1932—1933 годов в Украине геноцидом? Важнейшая деталь, которую следует учитывать, отвечая на этот вопрос, заключается в природе Европарламента. Как политический орган, он, несомненно, мог сказать что угодно, отобразив исключительно свое понимание проблемы. Но, к счастью или несчастью, Европарламент решил проявить себя как искусный политический орган, проявляющий внимание к юридическим нюансам вопроса. Вместо того чтобы склонить чашу весов в пользу одной из сторон дискуссии о Голодоморе, он, образно говоря, в условиях политического ливня прошел «между капельками».

И последние два момента по поводу текста резолюции, на которые нельзя не обратить внимание и которые могут быть неверно истолкованы без понимания некоторых деталей. Проницательный юрист может высказаться в том духе, что, мол, упоминание определения геноцида в преамбуле никоим образом не влияет на смысл основной части документа. С правовой точки зрения аргумент корректный. Но согласиться с ним не позволяет деталь, на первый взгляд, сугубо техническая. Те, кто знаком с процессом разработки проектов решений международных политических органов, подтвердят, что если бы европарламентарии были настроены очистить текст от ссылок на геноцид, они бы это сделали без малейших сомнений. Следовательно, положения относительно геноцида оставлены в резолюции сознательно.

Политическое значение резолюции сложно переоценить. Она, конечно, не может претендовать на почетный статус «первого международного документа» по этой проблематике. Напомним в этой связи, что в 2003 году годовщина Голодомора уже была отмечена в совместном заявлении 62 государств в рамках 58-й пленарной сессии Генеральной Ассамблеи ООН, в 2007 году — в принятой консенсусом резолюции ЮНЕСКО и совместном заявлении 32 государств-участников ОБСЕ, а в 2008 году — в резолюции Парламентской ассамблеи ОБСЕ.

В таком виде резолюция хороша для всех. В общеисторическом плане она подтверждает связь между преступлением геноцида и преступлениями против человечности, а также зависимость принимаемых решений от конкретных политико-правовых обстоятельств. Оппоненты признания Голодомора геноцидом не находят в ней такой квалификации. Сторонники же такого подхода видят в резолюции ссылки на геноцид и также получают аргументы для толкования ее в своих интересах. На этом фоне сам Европарламент демонстрирует взвешенный подход и избегает обвинений в предубежденности.

Во-вторых, Европарламент является ключевым институтом Европейского союза, поддержка которого в вопросе признания Голодомора является для Украины крайне важной. При этом, правда, не стоит забывать, что в политическом плане парламент всегда остается парламентом, а Еврокомиссия и правительства стран ЕС зачастую не разделают мнения европейских депутатов. Но, учитывая все возрастающую роль Европарламента в рамках Евросоюза, его позиция является весомым аргументом для украинской стороны.

Незаурядное значение резолюции Европарламента заключается в другом. Во-первых, впервые международный орган такого уровня не просто почтил память жертв Голодомора, но и дал его четкую квалификацию, признав Голодомор преступлением против человечности. Причем, в отличие от всех предыдущих случаев, Украина не является членом этого института, а следовательно, инструментарий ее влияния на его позицию был крайне ограничен.

Пожалуй, единственным моментом, в котором резолюция не является для Украины благоприятной, заключается, как ни странно это может показаться, в ее названии. Дело в том, что в последнее время в официальных документах наметилась тенденция к отходу от описания значения термина «Голодомор» словами «искусственный голод» или «великий голод» в пользу использования его как неологизма международной лексики. Иными словами, термин «Голодомор» стал понятен сам по себе и уже не требовал объяснения так же, как, например, термин «Холокост» не требует приставки вроде «уничтожение евреев нацистами». Название же резолюции Европарламента эту тенденцию не поддерживает. Но на общем в целом позитивном фоне эта деталь настолько мала, что дьяволу в ней даже не спрятаться.

В-третьих, каждый новый международный документ по вопросу Голодомора — весомый вклад в копилку Украины, ведь в случае последовательности отечественной политики в этой сфере рано или поздно наступит момент, когда количество и качество таких документов сыграет свою решающую роль в обеспечении всеобщего признания Голодомора и его четкой квалификации как международного преступления. В этом смысле резолюция Европарламента принципиально важный и качественный документ.




Заглавная страница / Социология